У ведьмы четыре жизни на безрассудства.
Как в первой была вороном без крылов.
Садилась на камень, сваленный у распутья,
Считала количество срубленных там голов.

Как во второй была тощей облезлой кошкой -
Желтые пуговки глаз да угольный мех.
Люди крестились, лишь переходила дорогу.
Дети любили. Она из запомнила смех.

А в третьей была белой, как пух, вороной.
Любила летать и знала цену вещам.
Пряталась от собратьев в пушистых кронах
И пировала на мусоре по ночам.

Как в четвертой стала высокой и черноглазою,
С целой гривой рыжих, словно солнце, волос.
Любила шутить над людьми со своею магией.
Жила не тоскуя и, вроде бы, невсерьез.

Любила ночи и не любила утро.
В голове бывает, нет-нет, да всплывет как бред,
Что у ведьмы четыре жизни на безрассудства,
Одна человечья. А пятой, конечно, нет.

Рысья